Ответ был очевиден и требовал, чтобы его огласили.

— Отравленным, — сказал я. И после секундной паузы добавил: — Я бы чувствовал себя омерзительно.

— Именно, потому что вы лучше, чем о себе думаете. Представьте себе эту ситуацию. Позвольте себе вообразить, что бы произошло, если бы мистер Кафф и я сам не действовали в ваших интересах. Так как ваше сердце билось, а вены вздулись от волнения, вы приняли бы посетителей, и пока вы набивали бы желудок, мы вдвоем стояли бы перед вами совершенно голодные. Вы бы вспомнили потом слова той доброй женщины о том, что мы терпеливо ожидали вашего прибытия с восьми часов утра, и из-за этого, сэр, вы бы ощутили презрение к самому себе, которое отравило бы наши отношения. И с того самого момента, сэр, вы бы нашли совершенно невозможным воспользоваться всеми преимуществами наших услуг.

Я уставился на часто мигающего фермера.

— Вы хотите сказать, что, если бы я съел свой завтрак в вашем присутствии, вы бы отказались работать на меня?

— Но вы съели свой завтрак. Остальное досталось нам.

Это утверждение настолько точно соответствовало фактам, что я захохотал.

— Значит, я должен благодарить вас за спасение меня от себя самого. Теперь, когда вы наняты, пожалуйста, проинформируйте меня относительно оплаты за ваши услуги.

— У нас нет определенных тарифов, — сказал мистер Клабб.

— Мы предпочитаем оставлять такие вопросы на усмотрение клиента, — сказал мистер Кафф.

Очень хитро даже по фермерским стандартам, но я знал ответный ход.

— Какова самая большая сумма, которой бы вас вознаградили за одно задание?

— Шестьсот тысяч долларов, — произнес мистер Клабб.

— А самая маленькая?

— Ничего, ноль, ни копейки, — сказал тот же джентльмен.

— И как вы себя чувствуете при таком несоответствии?

— Прекрасно, — сказал мистер Клабб. — Нам всегда выплачивают верное количество денег. Когда придет время, вы будете знать сумму до пенни.

Про себя я подумал: конечно, буду и им я платить не стану.

— Мы должны обдумать, каким способом я мог бы передавать вам указания по мере продвижения дела. В будущем наши совещания должны происходить в анонимных общественных местах, например, на углу улицы, в общественных парках, закусочных и так далее. Меня не должны видеть в вашем офисе.

— Не должны, конечно, не должны, — сказал мистер Клабб. — Мы бы предпочли расположиться здесь в уединенности и приватности вашего собственного прекрасного офиса.

— Здесь?

Ему еще раз удалось совершенно ошеломить меня.

— Как показывает опыт, наше присутствие в рабочем пространстве клиента оказывается настолько выгодным, что отпадают все первоначальные возражения, — сообщил мистер Кафф. — А в данном случае, сэр, мы бы заняли один-единственный уголок позади меня, там, где столик стоит у окна. Мы бы приходили и уходили посредством вашего персонального лифта, справляли естественную нужду в вашей собственной ванной комнате, а свой простой рацион могли бы получать с вашей кухни. Вы не почувствуете никакого вмешательства в дела с нашей стороны и никакой неловкости. Итак, мы предпочитаем делать свою работу здесь, где можем выполнить ее наилучшим образом.

— Вы предпочитаете, — сказал я, придавая вес каждому слову, — въехать сюда и жить здесь вместе со мной.

— Предпочитаем это отказу от нашей помощи, поскольку в таком случае вам придется, сэр, искать поддержки у других менее надежных людей.

Несколько факторов, прежде всего сочетание задержки, трудностей и риска в связи с необходимостью поиска замены для пары, стоящей передо мной, привели меня к необходимости принять их абсурдное предложение. Чарли-Чарли, человек с широким кругом знакомств среди «теневой» части общества, прислал мне самых лучших. Все остальные будут хуже. Мистер Клабб и мистер Кафф могли входить и выходить из моего офиса незамеченными, это была правда. Таким образом, они могли обеспечить большую степень защищенности, чем в закусочных и общественных парках. Оставалось только одно непреодолимое препятствие.

— Все, что вы говорите, вполне разумно, но партнеры по бизнесу и клиенты ежедневно приходят ко мне в офис. Как мне объяснить присутствие двух посторонних?

— Сделать это очень легко, не так ли, мистер Клабб?

— Несомненно, — ответил его партнер. — Наш опыт дал нам два дополнительных надежных способа. Первый из них — установить ширму, чтобы скрыть нас от глаз людей, приходящих в офис.

— Вы собираетесь прятаться за ширмой? — спросил я.

— В те периоды, когда будет требоваться наше присутствие на месте.

— Вы и мистер Клабб способны сохранять абсолютную тишину? Вы никогда не шаркаете ногами? Никогда не кашляете?

— Вы могли бы объяснить наше присутствие в этих священных пределах единственным способом: натянув поверх меня и мистера Клабба одеяло уважаемой, анонимной безличности.

— Вы хотите, чтобы я представил вас как своих адвокатов?

— Я предлагаю вашему вниманию другое слово, — сказал мистер Кафф. — Неизменно держите его в мозгу. Отметьте неприкосновенность, которая отличает людей, обозначаемых этим словом, измерьте эффект, которое оно произведет на слышащих его. Слово, о котором я говорю, сэр, — «консультант».

Я открыл рот, чтобы возразить, но оказалось, что не могу вымолвить ни слова.

Люди любой профессии то и дело прибегают к помощи беспристрастных экспертов-консультантов. В каждом учреждении любого вида известны посещения людей, соответствующих высочайшим требованиям и имеющим доступ во все отделы, — консультантов. Консультанты должны быть невидимыми. Я снова открыл рот, но на этот раз, чтобы сказать:

— Джентльмены, вы в деле.

Я снял трубку с телефона и приказал миссис Рэмпейдж немедленно заказать доставку декоративной ширмы из «Блумингдейлс» и убрать поднос с завтраком.

С глазами, светящимися одобрением, мистер Клабб и мистер Кафф сделали шаг вперед, чтобы пожать мне руку.

— Итак, за дело, — сказал мистер Клабб.

— Которое, к слову сказать, — произнес мистер Кафф, — имеет пред собой священную цель.

Вошла миссис Рэмпейдж, обогнула мой стол и настороженно посмотрела на посетителей. Мистер Клабб и мистер Кафф вперили глаза в небо.

— Насчет ширмы, — сказала она. — В «Блумингдейлс» интересуются, какую ширму вам прислать лучше: шесть футов в высоту с черно-красным узором в китайском стиле или высотой в десять футов, Art Deco, в золотистых, коричнево-желтых и темно-серых тонах.

Мои фермеры одновременно закивали головами.

— Последнюю, пожалуйста, миссис Рэмпейдж, — сказал я. — Пусть ее доставят сегодня же днем, независимо от стоимости, и разместите ее у того столика для удобства этих джентльменов, мистера Клабба и мистера Каффа, высокопрофессиональных консультантов в области финансовой индустрии. Этот столик будет их командным пунктом.

— Консультанты, — проговорила она, — м-м...

Парни слегка склонили головы. С чувством облегчения миссис Рэмпейдж поинтересовалась, ожидаются ли в будущем какие-либо перемены.

— Посмотрим, — ответил я. — Мне бы хотелось, чтобы вы оказывали всяческую помощь этим джентльменам. Я знаю, мне не нужно напоминать вам, что перемены — главный жизненный закон.

Она исчезла, несомненно, направившись к телефону.

Мистер Клабб вытянул руки над головой.

— С организационными вопросами покончено, и мы можем наконец перейти к делу. С вами, сэр, поступили чрезвычайно, исключительно подло. Я не преувеличиваю?

— Нет, — ответил я.

— Будет ли преувеличением, если я заявлю, что вы оскорблены и страдаете от опустошающей душу раны?

— Нет! — ответил я с тем же жаром.

Мистер Клабб примостил свою толстую ляжку сверху на мой стол. Его лицо приняло выражение мрачного, угрожающего спокойствия.

— Вы ищете отмщения. Отмщение, сэр, это исправление, и ничего больше. Вы можете вообразить, что оно вернет вам утраченное равновесие, но ничего подобного не произойдет. Трещина появилась на поверхности земли, став причиной гибели живого. Со всех сторон слышны голоса раненых и умирающих. Как будто сама земля переживает страдания, схожие с вашими, не так ли?